О жизни: цитаты , стр.4
Александр Алексеевич Шаганов
О жизни
Тучи
Ты ругаешь дождь
Лужи на асфальте
Ты стоишь и ждёшь
И намокло платье
Друг твой не пришёл
Друг твой самый лучший
Как нехорошо
Друг твой не пришёл
Вечер не сложился –
Просто не пришёл
И не извинился
Зря ругаешь дождь
Зря его ругаешь
Ты стоишь и ждёшь
А зачем – не знаешь
Да и на небе тучи
А тучи, тучи
А люди – как люди
Как люди, они одиноки
Но всё-таки тучи не так жестоки
Да и на небе...
А тучи – как люди!
Тучи... тучи... тучи...
Люди... люди... люди... люди...
Тучи... тучи... тучи... тучи...
Люди...
Ты ругаешь дождь
Лужи на асфальте
Ты стоишь и ждёшь
И намокло платье
Друг твой не пришёл
Друг твой самый лучший
Как нехорошо
Друг твой не пришёл
Вечер не сложился –
Просто не пришёл
И не извинился
Зря ругаешь дождь
Зря его ругаешь
Ты стоишь и ждёшь
А зачем – не знаешь
Да и на небе тучи
А тучи, тучи
А люди – как люди
Как люди, они одиноки
Но всё-таки тучи не так жестоки
Да и на небе...
А тучи – как люди!
Тучи... тучи... тучи...
Люди... люди... люди... люди...
Тучи... тучи... тучи... тучи...
Люди...
Иосиф Александрович Бродский
О жизни
Волосы за висок
между пальцев бегут,
как волны, наискосок,
и не видно губ,
оставшихся на берегу,
лица, сомкнутых глаз,
замерших на бегу
против теченья.
Разрозненный мир черт
нечем соединить.
Ночь напролет след,
путеводную нить
ищут язык, взор,
подобно борзой,
упираясь в простор,
рассеченный слезой.
Вверх по теченью, вниз —
я. Сомкнутых век
не раскрыв, обернись:
там, по теченью вверх,
что (не труди глаза)
там у твоей реки?
Не то же ли там, что за
устьем моей руки?
Мир пятерни. Срез
ночи. И мир ресниц.
Тот и другой без
обозримых границ.
И наши с тобой слова,
помыслы и дела
бесконечны, как два
ангельские крыла.
между пальцев бегут,
как волны, наискосок,
и не видно губ,
оставшихся на берегу,
лица, сомкнутых глаз,
замерших на бегу
против теченья.
Разрозненный мир черт
нечем соединить.
Ночь напролет след,
путеводную нить
ищут язык, взор,
подобно борзой,
упираясь в простор,
рассеченный слезой.
Вверх по теченью, вниз —
я. Сомкнутых век
не раскрыв, обернись:
там, по теченью вверх,
что (не труди глаза)
там у твоей реки?
Не то же ли там, что за
устьем моей руки?
Мир пятерни. Срез
ночи. И мир ресниц.
Тот и другой без
обозримых границ.
И наши с тобой слова,
помыслы и дела
бесконечны, как два
ангельские крыла.
Владимир Семенович Высоцкий
О жизни
Мне скулы от досады сводит:
Мне кажется который год,
Что там, где я, — там жизнь проходит,
А там, где нет меня, — идет!
А дальше — больше, каждый день я
Стал слышать злые голоса:
"Где ты — там только наважденье,
Где нет тебя — все чудеса.
Ты только ждешь и догоняешь,
Врешь и боишься не успеть,
Смеешься меньше ты и, знаешь,
Ты стал разучиваться петь!
Как дым твои ресурсы тают,
И сам швыряешь все подряд, -
Зачем? Где ты — там не летают,
А там, где нет тебя, — парят."
Я верю крику, вою, лаю,
Но все-таки, друзей любя,
Дразнить врагов я не кончаю,
С собой в побеге от себя.
Живу, не ожидая чуда,
Но пухнут жилы от стыда, -
Я каждый раз хочу отсюда
Сбежать куда-нибудь туда.
Хоть все пропой, протарабань я,
Хоть всем хоть голым покажись -
Пустое все, — здесь — прозябанье,
А где-то там — такая жизнь!..
Фартило мне, Земля вертелась,
И, взявши пары три белья,
Я — шасть — и там! Но вмиг хотелось
Назад, откуда прибыл я.
Мне кажется который год,
Что там, где я, — там жизнь проходит,
А там, где нет меня, — идет!
А дальше — больше, каждый день я
Стал слышать злые голоса:
"Где ты — там только наважденье,
Где нет тебя — все чудеса.
Ты только ждешь и догоняешь,
Врешь и боишься не успеть,
Смеешься меньше ты и, знаешь,
Ты стал разучиваться петь!
Как дым твои ресурсы тают,
И сам швыряешь все подряд, -
Зачем? Где ты — там не летают,
А там, где нет тебя, — парят."
Я верю крику, вою, лаю,
Но все-таки, друзей любя,
Дразнить врагов я не кончаю,
С собой в побеге от себя.
Живу, не ожидая чуда,
Но пухнут жилы от стыда, -
Я каждый раз хочу отсюда
Сбежать куда-нибудь туда.
Хоть все пропой, протарабань я,
Хоть всем хоть голым покажись -
Пустое все, — здесь — прозябанье,
А где-то там — такая жизнь!..
Фартило мне, Земля вертелась,
И, взявши пары три белья,
Я — шасть — и там! Но вмиг хотелось
Назад, откуда прибыл я.
Сергей Александрович Есенин
О жизни
Вот оно, глупое счастье
С белыми окнами в сад!
По пруду лебедем красным
Плавает тихий закат.
Здравствуй, златое затишье,
С тенью березы в воде!
Галочья стая на крыше
Служит вечерню звезде.
Где-то за садом несмело,
Там, где калина цветет,
Нежная девушка в белом
Нежную песню поет.
Стелется синею рясой
С поля ночной холодок…
Глупое, милое счастье,
Свежая розовость щек!
С белыми окнами в сад!
По пруду лебедем красным
Плавает тихий закат.
Здравствуй, златое затишье,
С тенью березы в воде!
Галочья стая на крыше
Служит вечерню звезде.
Где-то за садом несмело,
Там, где калина цветет,
Нежная девушка в белом
Нежную песню поет.
Стелется синею рясой
С поля ночной холодок…
Глупое, милое счастье,
Свежая розовость щек!
Михаил Исаевич Танич
О жизни
Кто-то теряет, а кто-то находит...
Ссорятся люди,
Мирятся люди,
Кто-то полюбит,
Кто-то забудет...
Носит конверты
По свету почта,
Все потому что
Адрес неточный.
В городе нашем
Ох, многолюдно.
С тем, кто приснится,
Встретиться трудно.
Улица гнется
Вроде подковки.
Может - до встречи
Две остановки.
Так уж бывает,
Так уж выходит,
Кто-то теряет,
Кто-то теряет,
Кто-то теряет, а кто-то находит.
Песенку эту
Вы повторяйте,
Если найдете -
Не потеряйте!
Ссорятся люди,
Мирятся люди,
Кто-то полюбит,
Кто-то забудет...
Носит конверты
По свету почта,
Все потому что
Адрес неточный.
В городе нашем
Ох, многолюдно.
С тем, кто приснится,
Встретиться трудно.
Улица гнется
Вроде подковки.
Может - до встречи
Две остановки.
Так уж бывает,
Так уж выходит,
Кто-то теряет,
Кто-то теряет,
Кто-то теряет, а кто-то находит.
Песенку эту
Вы повторяйте,
Если найдете -
Не потеряйте!
Михаил Иосифович Рябинин
О жизни
Если вдруг – нежданная обида
Постучит однажды в сердце к вам, --
Станет света белого не видно,
Станет тесно – мыслям и словам…
Если вы – ни в чём не виноваты,
То в ответ – не следует молчать.
Никому нельзя прощать неправды,
Даже, если трудно не прощать!
Если в жизни вашей – всё спокойно,
Никаких волнений и тревог..,
Значит, вы становитесь – невольно –
На одну из пройденных дорог…
Вас наотмашь вьюги не хлестали,
Не сушила губы вам – жара..,
Значит, мы от времени отстали,
И для вас – сегодня, что вчера!
Если вы кого-то разлюбили,
Или вас – решили разлюбить,
И часы счастливые не били –
В час, когда им следовало бить…
Значит, всё, – что было – несерьёзно,
Но придёт ещё тот самый час…
Он зажжёт в душе такие звёзды,
Что навечно связывают нас!..
А жизнь продолжается,
А жизнь – продолжается.
И столько чудес – в ней совершается!..
А жизнь продолжается,
А жизнь – продолжается.
И каждый из нас – за счастье сражается!
А жизнь продолжается!
Постучит однажды в сердце к вам, --
Станет света белого не видно,
Станет тесно – мыслям и словам…
Если вы – ни в чём не виноваты,
То в ответ – не следует молчать.
Никому нельзя прощать неправды,
Даже, если трудно не прощать!
Если в жизни вашей – всё спокойно,
Никаких волнений и тревог..,
Значит, вы становитесь – невольно –
На одну из пройденных дорог…
Вас наотмашь вьюги не хлестали,
Не сушила губы вам – жара..,
Значит, мы от времени отстали,
И для вас – сегодня, что вчера!
Если вы кого-то разлюбили,
Или вас – решили разлюбить,
И часы счастливые не били –
В час, когда им следовало бить…
Значит, всё, – что было – несерьёзно,
Но придёт ещё тот самый час…
Он зажжёт в душе такие звёзды,
Что навечно связывают нас!..
А жизнь продолжается,
А жизнь – продолжается.
И столько чудес – в ней совершается!..
А жизнь продолжается,
А жизнь – продолжается.
И каждый из нас – за счастье сражается!
А жизнь продолжается!
Леонид Петрович Дербенёв
О жизни
Мир не прост, совсем не прост,
Нельзя в нем скрыться от бурь и от гроз,
Нельзя в нем скрыться от зимних вьюг,
И от разлук, от горьких разлук.
Но кроме бед, непрошеных бед,
Есть в мире звезды и солнечный свет,
Есть дом родной и тепло огня,
И у меня, есть ты у меня.
Мир не прост, совсем не прост,
Но не боюсь я ни бурь и ни гроз,
Не страшен холод, не страшен зной,
Если со мной, ты рядом со мной.
Ты не грусти, ты зря не грусти
Когда вдруг встанет беда на пути,
С бедой я справлюсь, любовь храня,
Ведь у меня, есть ты у меня.
Все, что в жизни есть у меня,
Все, в чем радость каждого дня,
Все, о чем тревоги и мечты
Это все, это все ты!
Все, что в жизни есть у меня,
Все, в чем радость каждого дня,
Все, что я зову своей судьбой
Связано, связано только с тобой.
Нельзя в нем скрыться от бурь и от гроз,
Нельзя в нем скрыться от зимних вьюг,
И от разлук, от горьких разлук.
Но кроме бед, непрошеных бед,
Есть в мире звезды и солнечный свет,
Есть дом родной и тепло огня,
И у меня, есть ты у меня.
Мир не прост, совсем не прост,
Но не боюсь я ни бурь и ни гроз,
Не страшен холод, не страшен зной,
Если со мной, ты рядом со мной.
Ты не грусти, ты зря не грусти
Когда вдруг встанет беда на пути,
С бедой я справлюсь, любовь храня,
Ведь у меня, есть ты у меня.
Все, что в жизни есть у меня,
Все, в чем радость каждого дня,
Все, о чем тревоги и мечты
Это все, это все ты!
Все, что в жизни есть у меня,
Все, в чем радость каждого дня,
Все, что я зову своей судьбой
Связано, связано только с тобой.
Иосиф Александрович Бродский
О жизни
Одиночество
Когда теряет равновесие
твоё сознание усталое,
когда ступеньки этой лестницы
уходят из-под ног,
как палуба,
когда плюёт на человечество
твоё ночное одиночество, —
ты можешь
размышлять о вечности
и сомневаться в непорочности
идей, гипотез, восприятия
произведения искусства,
и — кстати — самого зачатия
Мадонной сына Иисуса.
Но лучше поклоняться данности
с глубокими её могилами,
которые потом,
за давностью,
покажутся такими милыми.
Да. Лучше поклоняться данности
с короткими её дорогами,
которые потом
до странности
покажутся тебе
широкими,
покажутся большими,
пыльными,
усеянными компромиссами,
покажутся большими крыльями,
покажутся большими птицами.
Да. Лучше поклоняться данности
с убогими её мерилами,
которые потом до крайности,
послужат для тебя перилами
(хотя и не особо чистыми),
удерживающими в равновесии
твои хромающие истины
на этой выщербленной лестнице.
Когда теряет равновесие
твоё сознание усталое,
когда ступеньки этой лестницы
уходят из-под ног,
как палуба,
когда плюёт на человечество
твоё ночное одиночество, —
ты можешь
размышлять о вечности
и сомневаться в непорочности
идей, гипотез, восприятия
произведения искусства,
и — кстати — самого зачатия
Мадонной сына Иисуса.
Но лучше поклоняться данности
с глубокими её могилами,
которые потом,
за давностью,
покажутся такими милыми.
Да. Лучше поклоняться данности
с короткими её дорогами,
которые потом
до странности
покажутся тебе
широкими,
покажутся большими,
пыльными,
усеянными компромиссами,
покажутся большими крыльями,
покажутся большими птицами.
Да. Лучше поклоняться данности
с убогими её мерилами,
которые потом до крайности,
послужат для тебя перилами
(хотя и не особо чистыми),
удерживающими в равновесии
твои хромающие истины
на этой выщербленной лестнице.
Михаил Юрьевич Лермонтов
О жизни
Выхожу один я на дорогу;
Сквозь туман кремнистый путь блестит;
Ночь тиха. Пустыня внемлет богу,
И звезда с звездою говорит.
В небесах торжественно и чудно!
Спит земля в сиянье голубом…
Что же мне так больно и так трудно?
Жду ль чего? Жалею ли о чем?
Уж не жду от жизни ничего я,
И не жаль мне прошлого ничуть;
Я ищу свободы и покоя!
Я б хотел забыться и заснуть!
Но не тем холодным сном могилы…
Я б желал навеки так заснуть,
Чтоб в груди дремали жизни силы,
Чтоб дыша вздымалась тихо грудь;
Чтоб всю ночь, весь день мой слух лелея,
Про любовь мне сладкий голос пел,
Надо мной чтоб вечно зеленея
Темный дуб склонялся и шумел.
Сквозь туман кремнистый путь блестит;
Ночь тиха. Пустыня внемлет богу,
И звезда с звездою говорит.
В небесах торжественно и чудно!
Спит земля в сиянье голубом…
Что же мне так больно и так трудно?
Жду ль чего? Жалею ли о чем?
Уж не жду от жизни ничего я,
И не жаль мне прошлого ничуть;
Я ищу свободы и покоя!
Я б хотел забыться и заснуть!
Но не тем холодным сном могилы…
Я б желал навеки так заснуть,
Чтоб в груди дремали жизни силы,
Чтоб дыша вздымалась тихо грудь;
Чтоб всю ночь, весь день мой слух лелея,
Про любовь мне сладкий голос пел,
Надо мной чтоб вечно зеленея
Темный дуб склонялся и шумел.
Роберт Иванович Рождественский
О жизни
Спасибо, жизнь, за то что вновь приходит день,
Что зреет хлеб и что взрослеют дети.
Спасибо, жизнь, тебе за всех родных людей,
Живущих на таком огромном свете.
Спасибо, жизнь, за то, что этот щедрый век
Звучал во мне то щедростью, то болью
За ширь твоих дорог, в которых человек,
Все испытав, становится собою.
За то, что ты река без берегов,
За каждую весну твою и зиму,
За всех друзей и даже за врагов-
Спасибо жизнь. За все тебе спасибо!
За слезы и за счастье наяву,
За то, то ты жалеть меня не стала,
За каждый миг в котором я живу,
Но не за тот в котором перестану.
Спасибо жизнь, что я перед тобой в долгу,
За прошлую и завтрашнюю силу.
За все что я еще успею и смогу,
Спасибо, жизнь, воистину спасибо.
Что зреет хлеб и что взрослеют дети.
Спасибо, жизнь, тебе за всех родных людей,
Живущих на таком огромном свете.
Спасибо, жизнь, за то, что этот щедрый век
Звучал во мне то щедростью, то болью
За ширь твоих дорог, в которых человек,
Все испытав, становится собою.
За то, что ты река без берегов,
За каждую весну твою и зиму,
За всех друзей и даже за врагов-
Спасибо жизнь. За все тебе спасибо!
За слезы и за счастье наяву,
За то, то ты жалеть меня не стала,
За каждый миг в котором я живу,
Но не за тот в котором перестану.
Спасибо жизнь, что я перед тобой в долгу,
За прошлую и завтрашнюю силу.
За все что я еще успею и смогу,
Спасибо, жизнь, воистину спасибо.
Евгений Александрович Евтушенко
О жизни
Просека
Моё человечество
входит бочком в магазин,
сначала идёт
к вяловатой проросшей картошке,
потом выбирает
большой-пребольшой апельсин,
но так, чтобы кожа
была бы как можно потоньше.
Моё человечество
крутит баранку такси
с возвышенным видом
всезнающего снисхожденья,
и, булькнув свистулькой,
как долго его ни проси,
само у себя
отбирает права на вожденье.
Моё человечество —
это прохожий любой.
Моё человечество —
строит,
слесарит,
рыбачит,
и в тёмном углу
с оттопыренной нижней губой
моё человечество,
кем-то обижено, плачет.
И я человек,
и ты человек,
и он человек,
а мы обижаем друг друга,
как самонаказываемся,
стараемся взять
друг над другом
отчаянно верх,
но если берём,
то внизу незаметно оказываемся.
Моё человечество,
что мы так часто грубим?
Нам нет извиненья,
когда мы грубим, лишь отругиваясь, —
ведь грубость потом,
как болезнь, переходит к другим,
и снова от них
возвращается к нам
наша грубость.
Грубит продавщица,
и официантка грубит.
Кассирша на жалобной книге
седалищем расположилась,
но эта их грубость —
лишь голос их тайных обид
на грубость чужую,
которая в них отложилась.
Моё человечество,
будем друг к другу нежней.
Давайте-ка вдруг
удивимся по-детски в толчище,
как сыплется солнце
с поющих о жизни ножей,
когда на педаль
нажимает, как Рихтер, точильщик.
Моё человечество,
нет невиновных ни в чём.
Мы все виноваты,
когда мы резки,
торопливы,
и если в толпе
мы толкаем кого-то плечом,
то всё человечество
можем столкнуть, как с обрыва.
Моё человечество —
это любое окно.
Моё человечество —
это собака любая,
и пусть я живу,
сколько будет мне жизнью дано,
но пусть я живу,
за него каждый день погибая.
Моё человечество
спит у меня на руке.
Его голова
у меня на груди улегается,
и я, прижимаясь
к его беззащитной щеке,
щекой понимаю —
оно в темноте улыбается.
Моё человечество
входит бочком в магазин,
сначала идёт
к вяловатой проросшей картошке,
потом выбирает
большой-пребольшой апельсин,
но так, чтобы кожа
была бы как можно потоньше.
Моё человечество
крутит баранку такси
с возвышенным видом
всезнающего снисхожденья,
и, булькнув свистулькой,
как долго его ни проси,
само у себя
отбирает права на вожденье.
Моё человечество —
это прохожий любой.
Моё человечество —
строит,
слесарит,
рыбачит,
и в тёмном углу
с оттопыренной нижней губой
моё человечество,
кем-то обижено, плачет.
И я человек,
и ты человек,
и он человек,
а мы обижаем друг друга,
как самонаказываемся,
стараемся взять
друг над другом
отчаянно верх,
но если берём,
то внизу незаметно оказываемся.
Моё человечество,
что мы так часто грубим?
Нам нет извиненья,
когда мы грубим, лишь отругиваясь, —
ведь грубость потом,
как болезнь, переходит к другим,
и снова от них
возвращается к нам
наша грубость.
Грубит продавщица,
и официантка грубит.
Кассирша на жалобной книге
седалищем расположилась,
но эта их грубость —
лишь голос их тайных обид
на грубость чужую,
которая в них отложилась.
Моё человечество,
будем друг к другу нежней.
Давайте-ка вдруг
удивимся по-детски в толчище,
как сыплется солнце
с поющих о жизни ножей,
когда на педаль
нажимает, как Рихтер, точильщик.
Моё человечество,
нет невиновных ни в чём.
Мы все виноваты,
когда мы резки,
торопливы,
и если в толпе
мы толкаем кого-то плечом,
то всё человечество
можем столкнуть, как с обрыва.
Моё человечество —
это любое окно.
Моё человечество —
это собака любая,
и пусть я живу,
сколько будет мне жизнью дано,
но пусть я живу,
за него каждый день погибая.
Моё человечество
спит у меня на руке.
Его голова
у меня на груди улегается,
и я, прижимаясь
к его беззащитной щеке,
щекой понимаю —
оно в темноте улыбается.
Андрей Дмитриевич Дементьев
О жизни
Мир держится на добрых людях.
Не на агрессии и зле.
И если доброты не будет,
То ничего не будет на земле.
Мир держится на состраданьи,
А не на важности пустой.
Вот кто-то свет потёмкам дарит,
Чтоб озарить жизнь красотой.
Мир держится на милосердьи,
А не на выгоде и лжи.
Никто из нас не минёт смерти,
А потому добро творить спеши.
Быть может, это всё наивно.
Но вижу я в который раз,
Как над землёй бушуют ливни,
Чтоб смыть скопившуюся грязь.
И наше Время чистить надо —
Скопилось столько в нём дерьма —
Насилья, лжи, вражды и смрада,
Что скоро все сойдём с ума.
Так пусть в нас совесть не убудет
И правда не сорвётся вниз…
Мир держится на мудрых людях,
Как держится при солнце жизнь.
Не на агрессии и зле.
И если доброты не будет,
То ничего не будет на земле.
Мир держится на состраданьи,
А не на важности пустой.
Вот кто-то свет потёмкам дарит,
Чтоб озарить жизнь красотой.
Мир держится на милосердьи,
А не на выгоде и лжи.
Никто из нас не минёт смерти,
А потому добро творить спеши.
Быть может, это всё наивно.
Но вижу я в который раз,
Как над землёй бушуют ливни,
Чтоб смыть скопившуюся грязь.
И наше Время чистить надо —
Скопилось столько в нём дерьма —
Насилья, лжи, вражды и смрада,
Что скоро все сойдём с ума.
Так пусть в нас совесть не убудет
И правда не сорвётся вниз…
Мир держится на мудрых людях,
Как держится при солнце жизнь.