Ночной визит ( вторая часть )
Внизу, на дороге стоял отец, от двери его отделяло всего три ступенки. В ночной темноте лицо его светилось необычайно ярко, в нескольких шагах от него стояли мать и младшая сестра.
Он был необычайно рад, от злости не осталась и следа.
Как хорошо, что они здесь, как давно он их не видел (трудно это вспомнить) целая вечность.
Гамми быстро сделав два шага, оставаясь на второй ступеньке лестницы, протянул к отцу руку. Отец оставался не подвижным, только, опустив глаза, он посмотрел на его ещё сжатую в кулак левую руку и злым голосом сказал:
-Ты не гостеприимен, - и повернувшись к нему спиной продолжил, – пойдём.
-Куда отец?
Гамми вопросительным взглядом посмотрел на мать и сестру. Рука сестры, поднятая для приветствия , застыла в воздухе, на лицах у них не было улыбок радости от встречи. Их глаза и лица отражали что-то вроде сочувствия.
Гамми старался догнать отца и извиниться. но ему этого не удавалось.
« Не простительно. Глупо стоять выше него и первым протянуть руку. Вместо вежливого приветствия и объятий, я встретил их как неприятелей со сжатыми кулаками. Как и какими словами просить прощения ?»
Плавные шаги отца замедлились, он давно не видел, чтобы отец ходил так быстро и легко. Последние годы он жаловался на боль в ногах и старался меньше ходить, чтобы беречь силы. Но видно вылечился. Гамми о его лечении ничего не знал.
Да и мало, что он знал о родителях. Всё собирался в гости, но всегда что-то мешало. И вот когда они уже тут, он устроил им такую встречу, что теперь его родными век не забудется.
Пока Гамми выбирал слова для извинения и злился на брата за его скрытность (мог же предупредить о приезде. Тогда он встретил б их ещё в аэропорту и не было бы никаких проблем).
Отец уже остановился. Обернувшись назад, обращаясь больше к сестре, чем к Гамми сказал:
- Закрой дверь.
Голос его звучал больше как команда, чем просьба. Сейчас Гамми увидел страх в глазах сестры.
Всегда милая, покорная, исполнительная, заботившаяся о других сестра, стояла как каменная статуэтка, своим видом показывая нежелание выполнять «приказ». Отец повторил сказанное, но сестра по-прежнему оставалась неподвижной.
Он не понял, почему всегда послушная сестра не делает то, что пожелал отец. Такого никогда не случалось.
Одного конфликта уже достаточно за вечер. Второго между сестрой и отцом допустить нельзя. И Гамми с готовностью, голосом «шестёрки» (он так называл такое поведение людей. И ещё с армии в его лексиконе оставались некоторые слова и выражения такого рода) произнёс.
- Я сам папа. Закрою
Сестра только несколько минут назад готова была от радости кинуться ему на шею, а сейчас с напуганным лицом и глазами, полными слёз, смотрела на него.
Он понял. Своей готовностью «шестерить» он ещё больше усугубил обстановку.
Все стояли молча и неподвижно, ждали какого-то решения. Но от кого?
«Была б проблема, нашлись бы решения. У сестры легче просить извинения, чем у отца». Подумал он и стараясь придать своим шагам решительность, направился к двери.
4
- Стой,- как крик вырвавшиеся слова, остановили Гамми,- не тебе решать закрыть или оставить дверь открытой.
Не смотря на слова матеры, лицо отца оставалось невозмутимым. Он медленно повернулся и продолжил свой путь в ночной темноте, этим выражая своё согласие с матерью. Гамми не помнил, что бы когда либо мама подняла голос на отца или выражала своё несогласие с ним. (сейчас, когда он уже сам отец и муж и знает, что в каждой семье переодически бывают ссоры. Этот «феномен» он называл «разрядка от любви». Но отец и мать всегда были сдержанными и никогда не ругались при детях).
Гамми не знал, что ему делать. Бежать за отцом или подойти к матери с сестрой. Ему так хотелось посидеть с ними и слушать и слушать их мелодичные голоса, их интересные рассказы о прошлом, настоящем и планы на будущее. Он так соскучился по ним. А они никак не хотят обращать на него внимания, ведут его как конвоиры.
Отец впереди, как когда-то начальник патруля в армии, а мать с сестрой сзади.
Часто он оглядывался назад. Мать очень похожа на старослужащего (наверно до ДМБ недалеко), а сестра со всей силы старается быть похожей на хладнокровного ДМБ-ля, но всё таки остаётся сердобольным салагой, переживающей за его судьбу. « Сестрёнка, тебе при жизни надо ставить памятник за твоё вечное милосердие. Хоть иногда ты думаешь о себе или ты создана переживать за других?» Жаль, что не видно лица отца, как он там справляется с должностью офицера.
Ему как-то легче стало за удачное сравнение настоящего с прошлым. Молодость прошла, она была наполнена трудностями, насыщенными и незабываемыми событиями. Хотя бы взять его неимоверные старания и как их результат - полный успех. Невозможное он сделал возможным и наконец одел долгожданную военную форму, многие ему тогда завидовали, многие считали его и его родителей сумасшедшими. Часто он ловил многозначительные взгляды людей, или случайно брошенные в его сторону слова: «Такого ребёнка и в такую дыру», какого ребёнка и в какую дыру - ему объяснений не требовалось. Каким ребёнком он был и в какую дыpу сейчас влез ему было известно гораздо лучше, чем остальным.....
Правда в этой "дыре" он долго не задержался. Но это было в прошлом, а сегодня он рано постаревший старик и им двигает только желание мести.
На время, окунувшийся в воспоминания, он снова почувствовал обиду за себя. За человека, который не старался уничтожить кого-то, но был уничтожаем всеми.
Дул слабый ветер, узкая освещённая дорога вела к большому столу. Стол был пуст и блестел как начищенное серебро и больше ничего. Одно темнота вокруг.
Гамми не мог ничего понять. Не накрытый стол, в полночь? Что происходит вокруг? Откуда падает свет? Почему он здесь, а не они у него дома? Почему? почему? почему? Кто ответит на эти все почему?
Мать и сестра по прежнему стояли сзади, а отец у стола как виноватый ребёнок с опущенной головой, в ожидании наказания. Лицо его не выражало никаких эмоций, ничего, по котроым можно было бы найти хоть один ответ на многочисленне " почему". Сейчас он мог хорошо рассмотреть отца. Его седые волосы после последней встречи стали ещё белее, а в основном за столько лет разлуки он ни чуть не изменился лицом, что происходило в его душе - определить было не возможно. Он стал молчаливее, чем прежде и видно не скоро простит непутёвого сына.
5
«Хорошо, что папу вылечили. Он бегает лучше, чем дряхлый сыночек, - он хотел спросить отца о лечении и этим разрядить напряжённую атмосферу и даже повернулся к мамe и сестре. Как они, одобрят? (мать всегда помогала ему во всём), - да не дождёшься помощи. Она изменилась характером. Сколько лет я не видел её? Последний раз кажется на автобусной остановке, там так толком не попрощались, я побежал к автобусу, боясь пропустить его, а она стояла и просящими глазами смотрела мне в след. Прошло уже целая вечность. Я не звонил, не писал, не приезжал и что произошло. Не помню.
Сестра. Ты милое создание, что с тобой. Почему ты молчишь?
Хоть кто-нибудь сказал бы что-нибудь. В честь чего собрались здесь? Почему стол не накрыт? ? Это означает демонстративное оскорбление гостя? или..... Может всё таки помиримся и пойдём домой? Жена будет рада и наконец внучку увидите.»
Он не мог понять с какого момента его мысли приобрели голос. С какого момента с окаменевшими лицами близкие слушали его. Ничего не знал ничего не понимал и изменить что-либо не мог. Жизнь как кошмарный сон. Один зажатый кулак и навечно испорчено у всех настроение.
Он ещё и ещё раз не добрыми словами вспоминал брата, старшую сестру, хотя и знал, что она здесь не причём. Последнее время и так плохо живёт, ей не до званков. Заработанные гроши не всегда хватает на необходимое.
Там «командует» брат.
Мысли становились хаотичными, реальное время смешалось с прошлым, прошлые обиды с настоящими. Он уже не понимал, что было правдой, что ложью.
Реальность исчезла и из тумана возвращались отрывки сна. Медленно они становились явью, упорядочилась хаотичность, лица его окружающих людей стали проявляться чётче.
Женская знакомая рука с изящными пальцами, ярко красными крашенными ногтями и с обручальным кольцом. Нельзя эту руку не узнать.
« Её красота поразительна, но не всегда красота лица означает доброту души, красиво сказанные слова - правдой. Это всё ложь и она должна быть наказанной».
Через секунду он уже сомневался в своём решении, ему стало ужасно жалко всех. Всех находящихся в комнате, где он когда-то после долгой безработицы наконец получил желанную работу, в комнате, где после долгих унижений, он почувствовал себя человеком равным со всеми.
С тех пор в комнате ничего не изменилось и занавеси, обои всё те же самые, только люди, казавшиеся тогда уверенными в себе, добрыми и привлекательными, выглядят сейчас как напуганные травоядные перед грозным хищником.
Он готов был взорваться от гнева, или плакать от сочувствия к чужим страданиям и объяснить им, что всему виной являются они.........
Трудно ему представить, что от него одного зависят судьбы ни только этих людишек с от страха искаженными лицами, но и многих других, кто по крови или по судьбе с ними связан.
Инстинктивно чувствовал он, что уже находиться под прицелом.
«Только б снайперы не стреляли, только б поверили в существование бомбы, только б говорили они правду, тогда всё решится и они останутся живыми, - повторял тихо, как молитву, - тогда и самопожертвование будет не зря»
- Говорите правду, кто и зачем меня уничтожил как личность, тогда я вас отпущу.
Пальцы руки онемели, во рту пересох язык, нервы на пределе, ещё немного и он больше не сможет держать зажатым включатель взрывателя.
