Глава 27

Чтение для души

Читать

 Ракель задумчиво сидела в комнате Марты. Дон Даниэль тоже пришел навестить дочь, которой было запрещено выходить из комнаты. Ракель смотрела на сестру с изумлением. Вроде бы у них одни и те же родители, они выросли в одной и той же семье, в одном и том же доме. Но почему такие разные? Ракель никак не могла забыть, что в той аварии погиб человек. Но Марта уже, казалось, и не вспоминала о нем. С той минуты, когда стало ясно, что Антонио не будет заявлять на нее в полицию, Марта совершенно успокоилась. Теперь она была страшно недовольна, что ее держат в четырех стенах.
 
 Дон Даниэль тоже вздыхал с облегчением, считая, что самое неприятное уже осталось позади. Он был рад, что Антонио оставил Марту в покое.
 – Значит, он хороший человек, дочка, – заключил дон Даниэль.
 – Нет, – горько ответила Ракель. – Если ты думаешь, что он сделал это ради нас, ты ошибаешься. Он так поступает, чтобы избежать скандала. Его интересует только он сам и доброе имя семьи, а на чувства других ему плевать, на людские беды и страхи. Ему важен только он – что о нем подумают и скажут.
 
 Слезы наполнили красивые глаза девушки. Теперь Антонио уже казался ей человеком без сердца, не способным понять чужого страха и чужой слабости. И это сделали с ним деньги, постоянное чувство собственной защищенности. Он просто не в состоянии поставить себя на место бедняка, привыкшего бояться, не уверенного в завтрашнем дне. Вместо сострадания, вместо любви, он знает только одно – честь. Честь семьи Ломбардо. И во имя этой чести он принесет в жертву что угодно.
 
 Ракель посмотрела на сестру, отца и увидела, что они не понимают ее. Она тяжело вздохнула и ушла к себе. Она не знала, что в гостиной в эту минуту сидит Маура. Она пришла, одетая и причесанная еще более тщательно, чем обычно. В желтом комбинезоне, с соблазнительно оголенным плечом, она сидела напротив Антонио и кокетливо болтала ни о чем Наученная горьким опытом, она избегала говорить о Ракель и ее семье, но считала, что нужно почаще попадаться Антонио на глаза. Теперь, когда Родриго нашел человека, который будет изображать Роберто Агирре, у Антонио наверняка начнется приступ ревности. Маура хорошо знала своего бывшего любовника. И поэтому попросила Родриго доставить ей удовольствие, сделав так, чтобы она стала свидетельницей звонка Агирре. Родриго понимающе улыбнулся и согласился.
 
 Антонио снял трубку и услышал, что незнакомый голос просит Ракель. Он переключил звонок на комнату жены и, извинившись перед Маурой, поспешил наверх.
 Маура с улыбкой смотрела как Антонио торопливо поднимался по лестнице. Она прекрасно знала, что сейчас Ракель звонит не кто иной, как сам Роберто Агирре. По тому, как взволновался Антонио, она поняла, что их с Родриго игра дает свои результаты.
 …Ракель в недоумении вслушивалась в звуки совершенно незнакомого голоса. Этот человек сообщил ей, что приехал из Гвадалахары от кого-то, хорошо известного ей. Этот кто-то давно не получал от нее вестей… – Ракель совершенно ничего не понимала.
 – Назначь ему встречу, – прошептал одними губами Антонио.
 – Подождите, – сказала Ракель в трубку, прикрыла ее рукой и, подняв голову, посмотрела на Антонио: – Что?
 – Зачем ты сказала «подождите»? Теперь он понял, что ты не одна, – раздраженно сказал Антонио.
 Ракель бросила трубку на рычаг. Антонио в ярости смотрел на жену. Почему она это сделала? Сказав «подождите» она дала понять, что рядом с ней кто-то есть. Вдруг она сделала это нарочно, чтобы предупредить этого человека. Она говорит, что не знает его, но можно ли ей доверять?
 – Это шутка или козни Макса, – сказала Ракель и добавила: – в любом случае я не собираюсь участвовать в этой идиотской игре.
 «Шутка»! Антонио передернуло всего. Да знает ли она, что его люди обошли все гостиницы, все меблированные комнаты и нигде не зарегистрирован человек с таким именем. Ракель оживилась: Агирре не существует, он – выдумка. Нет, – у Антонио было доказательство его существования – Агирре разыскивает еще кто-то. Интересно то, что описание этого человека совпадает с описанием человека, выдававшего себя за Антонио Ломбарде в Гвадалахаре. Но это не Макс – гостиничный служащий не опознал его в саду. Кто же это? Антонио казалось, что если они разыщут Роберто Агирре, то многое прояснится. Поэтому он так рассердился, когда Ракель нарочно или случайно спугнула этого человека. В раздражении он решительно встал и вышел из комнаты. Ракель, как была в пеньюаре, бросилась за ним, но выйдя на лестницу, увидела, что внизу сидит Маура. С ней Ракель меньше всего хотелось сейчас встречаться, и она вернулась к себе.
 
 Маура с удовлетворением наблюдала за выражением лица Антонио. Раздосадован, нервозен, может быть, только что вспылил? Чудесно, это то, что надо!
 – Ты беспокоишься о Ракель? – притворно озабоченным голосом спросила Маура. – Она плохо себя чувствует?
 – У нее, возможно, будет ребенок, – сухо ответил Антонио.
 Это сообщение не могло особенно обрадовать Мауру, но тон, которым Антонио сообщил эту новость, ей, безусловно, понравился. В его голосе не было никакой радости. К тому же он не захотел поддержать разговор относительно имени будущего ребенка. Все это убедило Мауру, что у Антонио серьезные проблемы с женой. И, значит, не все потеряно. Маура прекрасно понимала, что гораздо быстрее вновь найдет путь к сердцу Антонио, если будет выказывать сочувствие Ракель. Томным голосом она заговорила:
 – Дай Бог, чтобы все было правдой, и пусть родится мальчик. Чтобы ты мог гордиться им. Не обращай внимания на мелкие семейные неурядицы, и все наладится, вот увидишь. А если тебе понадобится совет по поводу женской психологии, – голос Мауры сделался медовым, – можешь обратиться ко мне. Ты же знаешь, что у нас, женщин, голова устроена немного не так, как у вас, мужчин.
 И она добилась своего. Вновь она увидела в глазах Антонио нежность и интерес. А когда она поднялась чтобы уйти, он проводил ее – до самых ворот они шли полуобнявшись.
 
 Не откладывая, Мерседес и Хулиа на следующий же день с утра пошли в полицию. У Мерседес дрожали руки, когда она подходила к стеклянному окошку, чтобы сделать заявление. Но ничего особенного не произошло – ее внимательно выслушали, составили протокол. Когда Мерседес подписывала листки, пальцы не слушались ее, они были холодными и негнущимися.
 Взяв копию, она в сопровождении Хулии побежала на квартиру к сеньору, которого Мерседес знала под именем Роберто Агирре.
 Макс взял копию и внимательно прочел ее. Все было сделано именно так, как требовалось. Теперь Марте не отвертеться, теперь он прижмет эту гордячку Ракель к ногтю. На лице Макса появилось некое подобие звериного оскала. Он поднял голову и с удивлением посмотрел на женщин: почему они еще здесь? Ах, деньги! Макс порылся в карманах и вытащил двести тысяч песо. Хватит с них за глаза и за уши.
 – Остальное потом, – небрежно бросил он. – А насчет парня не беспокойтесь. Тот, кто его сбил, теперь оплатит лечение. Но еще раз предупреждаю, если начнете друг другу противоречить, окажетесь в тюрьме как мошенники.
 
 Зажав в руках полученные деньги, Мерседес поспешила домой. Это было не так много, как она рассчитывала, но все-таки достаточно. Остальное сеньор обещал отдать позже. И главное – человек, который, якобы, сбил Габриэля, теперь заплатит за лечение. Так сказал сеньор Роберто Агирре. Только нужно, чтобы Габриэль наизусть выучил показания. Ведь скоро должны прийти из полиции.
 
 Виктория совершенно потеряла покой. Она то переживала за Максимилиано и сердилась на Антонио за безжалостное отношение к сводному брату. А через минуту уже обвиняла во всем Макса. Она чувствовала, что запуталась и, поколебавшись, решила поговорить с Ракель. Ей нелегко было принять такое решение, ведь эта женщина, считала Виктория, причина всех их бед. Но сейчас Виктория хотела только одного: знать правду, – и она попросила Рамона пригласить Ракель к ней в комнату. Рамон встретил Ракель в коридоре и передал просьбу сеньоры. Ракель согласилась и через минуту робко вошла в светлую комнату Виктории. Она еще никогда не бывала здесь. Комната – отражение человека, который в ней живет, и комната Виктории не была исключением. Обставлена с большим вкусом – ее главными свойствами были простота и изящество – те же принципы, которым следовала Виктория и в одежде. Просторная кровать, овальное зеркало, кушетка и кресла красивой обивки, туалетный столик, заставленный флаконами духов и, разумеется, цветы. Не будет преувеличением сказать, что Рамон составлял букеты для Виктории с самым большим старанием и тщательностью.
 
 Увидев Ракель, Виктория ласково улыбнулась. Что бы она не думала о человеке, она всегда считала необходимым быть с ним вежливой и любезной. Она поинтересовалась здоровьем девушки, а затем перешла к тому, что волновало ее.
 
– Ракель, – немного помолчав, сказала Виктория. – Я хочу, чтобы ты рассказала мне все, что произошло с того момента, когда ты познакомилась с моим сыном. – Увидев, что Ракель испугалась, она ласково взяла ее за руку. – Прошу тебя. Я хочу услышать все из твоих уст. Антонио мне рассказывал об этом, теперь расскажи ты.
 – Но Макс ваш сын, – нерешительно прошептала Ракель. – И вы мне не поверите…
 – Рассказывай, прошу тебя, – ответила Виктория. Она хотела знать правду и была готова услышать все.
 Рассказ был долгим и нелегким, как для рассказчицы, так и для слушательницы. Несколько раз Ракель замолкала, стараясь подобрать подходящие слова, иногда просто замирала, не в силах продолжать, но Виктория упорно твердила, что хочет знать правду. Она просила Ракель не щадить ее материнское сердце. И та повиновалась. Когда рассказ был закончен, Виктория без сил откинулась на подушки. То, что она услышала, было страшным, но она имела мужество сдержать свои эмоции перед Ракель. И только когда девушка ушла, когда никто не мог видеть ее, Виктория дала волю слезам.
 
 Антонио был уже готов освободить Марту от домашнего ареста, когда охранники сообщили, что его хочет видеть капитан полиции. Сомнения не было – это было связано с Мартой. Антонио дал распоряжение Рамону провести капитана прямо к нему в кабинет.
 
 Рамон величественно распахнул перед полицейским широкие двери. Он был само достоинство и в то же время любезность. Рамон прекрасно сознавал, что он является как бы визитной карточкой этого дома. Поэтому он с отвращением увидел, что, откуда ни возьмись, в гостиную опять прошмыгнул этот прохвост Чучо. Рамон бросил на него строгий взгляд, но негодяй как будто и не заметил его. Напротив, еще подошел и стал задавать вопросы: почему полиция, да за кем она пришла, да не за сеньоритой ли Мартой? Рамон был настолько раздражен таким наглым поведением, что в резкой форме посоветовал Чучо заниматься делом, подкрепив свой совет чувствительным толчком.
 
 Но Чучо не стал обижаться – на дураков не обижаются. Главное – он видел, что пришел полицейский. Это ведь за Мартой. И толстяк со всех ног бросился в бунгало, чтобы сообщить дону Даниэлю эту ужасную новость.
 Рамон провел капитана полиции в кабинет дона Антонио, где находился и дон Андрее.
 – Сегодня утром к нам явилась некая сеньорита, – начал полицейский, – сообщившая, что ее брата сбила машина, в том самом месте и в тот вечер, о котором вы упоминали, сеньор. Парень, слава Богу, остался жив, но сильно пострадал. Они никого не обвиняли, парень не видел, кто его сбил, но они дали описание машины. Это описание соответствует одному из ваших автомобилей. Они не сразу заявили в полицию, потому что не верили, что дела так серьезны, думали, парень поправится. Лечили его у знахаря или костоправа.
 В этот момент в гостиную вбежали Чучо и дон Даниэль. Там одиноко сидела Ракель, которая все еще находилась под впечатлением разговора с Викторией.
 – Полицейские, где Они? – суетился дон Даниэль. – Неужели они уже увезли ее?! Бедная малышка Марта!
 Постепенно через бессвязные выкрики отца и Чучо Ракель поняла, что произошло. За Мартой приехала полиция! Ракель, забыв все свои обиды, бросилась в кабинет Антонио и замерла на пороге. В кабинете с Антонио и Андресом сидел капитан полиции.
 Антонио вежливо представил капитану свою жену, и Ракель тихонько села в углу, а Чучо и дон Даниэль остались в гостиной, продолжая недоумевать и строить предположения.
 
 Только теперь Чучо понял, что своими глазами видел это происшествие. Он-то и раньше прекрасно знал, что парень не погиб, – он вскочил и преспокойно убежал.
 
 Капитан сообщил Антонио, что полиция скоро начнет дознание, и если кто-то из его семьи замешан в этом деле, ему лучше явиться с повинной, тогда возможно освобождение под залог. Антонио спокойно сказал, что за рулем был он. Сейчас же вскрикнула Ракель и, вымолвив: «О, нет, Антонио!», назвала имя Марты. Полицейский откланялся – его визит был дружеским. Антонио немедленно послал Ракель к Марте, чтобы та приготовилась и спустилась вниз, а сам стал звонить адвокату.
 
 Известие о том, что Марту отправляют в тюрьму моментально облетело весь дом, и когда Ракель вышла из кабинета, к ней немедленно бросился Чучо. Отчаянно жестикулируя, он тараторил:
 – Сеньора! Это правда, что сеньориту Марту отправят в тюрьму? Но ведь этот парень остался жив. Я только сейчас узнал, что речь идет о вашей сестренке! Я шел домой в тот вечер и видел, как его сбило машиной. Но он не погиб, он жив!
 – Все равно сестра должна явиться в полицию, – ответила ему Ракель. – Мальчик сильно пострадал.
 И она побежала вверх по лестнице, а Чучо в недоумении остался внизу. Он никак не мог взять в толк, почему она сказала «мальчик»? Ведь тот человек был, безусловно, взрослый мужчина.
 
 Антонио, выйдя в гостиную, начал давать распоряжения. Он заказал машины – одну для себя с Мартой и Клаудио, в другой поедет Луис Трехо с Марселино. Теперь все ждали Марту. Она появилась не одна. С одной стороны ее поддерживал отец, с другой сестра. Марта тихо плакала, а по лицам Ракель и дона Даниэля было понятно, что и они готовы разрыдаться. Тюрьма. Каким ужасным смыслом наполняется это слово, когда туда отправляются близкие люди. Ракель и дон Даниэль сейчас в полной мере прочувствовали это.
 Настал час расставания. Дон Даниэль просил разрешения сопровождать дочь в полицию. У Антонио не было возражений. Ракель осталась в одиночестве.
 
 Сначала она ждала еще относительно спокойно. Но прошел час, другой, а их все не было. Ракель заметалась по дому, как вольная птица, запертая в клетку. Время не бежало, не шло, оно медленно ползло… Прошел третий час, четвертый. Из полиции никто не возвращался. Единственный человек, который как-то старался успокоить Ракель, была Алехандра. Эта добрая, отзывчивая девушка была единственной, кто полностью верил Ракель. Возможно, это происходило потому, что она сама любила простого, небогатого парня и на своем опыте убедилась, что богатые часто приписывают людям недостатки только потому, что те бедны.
 
 Их разговор прервало появление доктора Пласенсиа с сыном. Алехандра осталась с Умберто в гостиной, а Оскар и Ракель перешли в кабинет. Доктор принес результаты анализов. Они были в основном положительными, электро-кардиаграмма тоже в порядке. Есть легкая анемия из-за нехватки в организме железа. Ракель подняла на доктора блестящие от волнения глаза и спросила о самом главном для себя результате:
 – Я беременна?
 Пласенсиа ответил одним словом: «Нет».
 Увидев разочарование на лице девушки, Оскар постарался успокоить ее. Она так молода, замужем совсем недавно. Дети еще будут. К тому же сейчас совсем не подходящий момент, чтобы заводить ребенка.
 – Вы меня не любите, да? – смотря доктору прямо в глаза, спросила Ракель.
 Оскар вздохнул. Как он может любить ее. Ведь он знал отца Антонио с того времени, как помнит себя. Для него эта семья – родная. Доктор умолчал о том, что беззаветно любит Викторию – любит уже много лет, с тех пор как впервые увидел ее еще совсем молодой женщиной. И продолжает любить до сих пор… Он смерил девушку неодобрительным взглядом: ей ни к чему знать это. Она инородное тело в этой семье, она внесла сюда разлад, и, по мнению Оскара, ей лучше уехать отсюда.
 Ракель вышла в гостиную. Разговор с доктором Пласенсиа поверг ее в отчаяние. Да, надо ехать. Тем более, что никакого ребенка не будет и, значит, их с Антонио по-настоящему ничего не связывает.
 Оскар поднялся наверх, где его ждал еще один пациент – Виктория. Ее состояние очень беспокоило доктора. Сильнейшее нервное истощение, на этой почве слабость, головокружения. И все это благодаря лжи и выдумкам наглой самозванки. Оскар понимал, что больше всего Викторию убивает роль Максимилиано в этом деле. Он не верил в это и старался убедить Викторию в том; ее сын просто не способен на такие поступки, которые ему приписывает эта женщина. Она виновата и в том, что Антонио выгнал Макса из дома. А ведь все это отражается на здоровье. Они молодые, могут пока не думать об этом, но кто ответит за расшатанные нервы матери!
 – Ты меня удивляешь, Оскар, – через силу улыбнулась Виктория. – Ты всегда так объективен в своих оценках, а тут слепо принимаешь сторону Макса. Ты любишь его, и я очень благодарна тебе за это, но, к сожалению, мой сын… я не знаю, что с ним…
 Оскар понял, что только мучает Викторию, и стал отвечать на ее расспросы об Умберто.


Глава 28 далее…