Глава 22

Чтение для души

Читать

Но проснулась она рано,  в  шесть  утра,  и  принялась  думать-о  Томе.
Повторила про себя все, что она сказала ему, и все, что он сказал ей.  Она
была измучена и несчастна. Утешало ее лишь сознание, что она  провела  всю
сцену их разрыва с беззаботной веселостью и Том вряд  ли  мог  догадаться,
какую он нанес ей рану.
   Весь день Джулия была не в состоянии думать ни о чем другом и сердилась
на себя за то, что она не в силах выкинуть Тома  из  головы.  Ей  было  бы
легче, если бы она могла поделиться своим горем  с  другом.  Ах,  если  бы
кто-нибудь ее утешил, сказал, что Том не стоит ее волнений,  заверил,  что
он безобразно с ней поступил. Как правило,  Джулия  рассказывала  о  своих
неприятностях Чарлзу или Долли. Конечно, Чарлз посочувствует ей  от  всего
сердца, но это будет для него страшным ударом, в конце концов  он  безумно
любит ее вот уже двадцать лет, и просто  жестоко  говорить  ему,  что  она
отдала самому  заурядному  мальчишке  сокровище,  за  которое  он,  Чарлз,
пожертвовал  бы  десятью  годами  жизни.  Она  была  для  Чарлза  кумиром,
бессердечно с ее стороны свергать этот кумир с пьедестала.  Мысль  о  том,
что  Чарлз  Тэмерли,  такой  аристократичный,  такой  образованный,  такой
элегантный, любит ее все с той же преданностью, несомненно,  пошла  Джулии
на пользу. Долли, конечно, была бы в восторге, если бы  Джулия  доверилась
ей. Они редко виделись последнее время, но  Джулия  знала,  что  стоит  ей
позвонить - и Долли мигом прибежит. Долли страшно возмутится  и  сойдет  с
ума от ревности, когда Джулия сама чистосердечно ей  во  всем  признается;
хотя Долли и так подозревает  правду.  Но  она  так  обрадуется,  что  все
кончено, она простит. С  каким  удовольствием  они  станут  костить  Тома!
Разумеется, признаваться, что Том дал ей отставку, удовольствие маленькое,
а Долли не проведешь, она и не подумает поверить, если наврать  ей,  будто
Джулия сама бросила его. Джулии хотелось хорошенько выплакаться, а с какой
стати плакать, если ты своими руками разорвала связь. Для Долли это очко в
ее пользу, при всем ее  сочувствии  она  всего-навсего  человек  -  вполне
естественно, если она порадуется в глубине  души,  что  с  Джулии  немного
сбили  спесь.  Долли  всегда  боготворила  ее.  Джулия  не  была  намерена
обнаруживать перед ней свое слабое место.
   "Похоже, что единственный, к кому я  могу  сейчас  пойти,  -  Майкл,  -
усмехнулась Джулия. - Но, пожалуй, все же не стоит".
   Она в точности представила себе, что он скажет:
   "Дорогая, право же, это  не  очень  удобно  -  рассказывать  мне  такие
истории. Черт подери, ты ставишь меня в крайне неловкое положение. Я  льщу
себя мыслью, что достаточно широко смотрю на вещи. Пусть  я  актер,  но  в
конечном счете я джентльмен, и... ну...  ну,  я  хочу  сказать...  я  хочу
сказать, это такой дурной тон".
   Майкл вернулся домой только днем, и когда он зашел  в  комнату  Джулии,
она отдыхала. Он рассказал, как  провел  уик-энд  и  с  каким  результатом
сыграл в гольф. Играл он очень хорошо, некоторые из его ударов были просто
великолепны, и он описал их во всех подробностях.
   - Между прочим, как эта  девушка,  которую  ты  ходила  смотреть  вчера
вечером, ничего? Будет из нее толк?
   - Ты знаешь, да. Очень хорошенькая. Ты сразу влюбишься.
   - Дорогая, в моем возрасте! А играть она может?
   - Она, конечно, неопытна. Но мне кажется, в ней что-то есть.
   - Что ж, надо ее вызвать и внимательно к ней присмотреться. Как  с  ней
связаться?
   - У Тома есть ее адрес.
   - Пойду ему позвоню.
   Майкл снял трубку и набрал номер Тома. Том был дома,  и  Майкл  записал
адрес в блокнот.
   Пауза - Том что-то ему говорил.
   - Вот оно что, старина... Мне очень жаль это слышать. Да, не повезло.
   - В чем дело? - спросила Джулия.
   Майкл сделал ей знак молчать.
   - Ну, я на тебя нажимать не буду. Не беспокойся. Я  уверен,  мы  сможем
прийти к какому-нибудь соглашению, которое тебя устроит. -  Майкл  прикрыл
рукой трубку и обернулся к Джулии. - Звать его к обеду?
   - Как хочешь.
   - Джулия спрашивает, не придешь ли ты к нам  пообедать  в  воскресенье.
Да? Очень жаль. Ну, пока, старина.
   Майкл положил трубку.
   - У него свидание.  Что,  молодой  негодяй  закрутил  романчик  с  этой
девицей?
   - Уверяет, что нет. Говорит, что уважает ее. У нее отец полковник.
   - О, так она леди?
   - Одно не обязательно вытекает из другого, - отозвалась Джулия  ледяным
тоном. - О чем вы с ним толковали?
   - Том  сказал,  что  ему  снизили  жалованье.  Тяжелые  времена.  Хочет
отказаться от квартиры. - У Джулии вдруг кольнуло в  сердце.  -  Я  сказал
ему, пусть не тревожится. Пусть живет бесплатно до лучших времен.
   - Не понимаю этого твоего бескорыстия.  В  конце  концов  у  вас  чисто
деловое соглашение.
   - Ну, ему и без того не повезло, а он еще так молод. И знаешь,  он  нам
полезен: когда не хватает кавалера к обеду, стоит его позвать,  и  он  тут
как тут, и так удобно иметь кого-нибудь под рукой, когда хочется  поиграть
в гольф. Каких-то двадцать пять фунтов в квартал.
   - Ты - последний человек на свете, от  которого  я  ждала  бы,  что  он
станет раздавать свои деньги направо и налево.
   - О, не волнуйся. Что потеряю на одном, выиграю на другом, у  разбитого
корыта сидеть не буду.
   Пришла массажистка и положила конец разговору. Джулия  была  рада,  что
приближается время идти в театр, - скорее пройдет этот  злосчастный  день.
Когда она вернется, опять примет  снотворное  и  получит  несколько  часов
забвения. Ей казалось, что через несколько дней худшее  останется  позади,
боль притупится; сейчас самое главное - как-то  пережить  эти  дни.  Нужно
чем-то отвлечь  себя.  Вечером  она  велела  дворецкому  позвонить  Чарлзу
Тэмерли, узнать, не пойдет ли он с ней завтра на ленч к Ритцу.
   Во время ленча Чарлз был на редкость мил. По его  облику,  его  манерам
было видно, что он принадлежит совсем к другому миру, и Джулии вдруг  стал
омерзителен тот круг, в котором она вращалась из-за  Тома  весь  последний
год. Чарлз говорил о политике, об искусстве, о книгах, и  на  душу  Джулии
снизошел покой. Том был  наваждением,  пагубным,  как  оказалось,  но  она
избавится от него. Ее настроение поднялось. Джулии не хотелось  оставаться
одной, она знала, что, если пойдет после ленча домой, все равно не  уснет,
поэтому спросила Чарлза, не сведет ли он ее в Национальную галерею. Она не
могла доставить ему большего удовольствия: он любил говорить о картинах  и
говорил о них хорошо. Это вернуло  их  к  старым  временам,  когда  Джулия
добилась своего первого успеха в Лондоне и они гуляли вместе в  парке  или
бродили по музеям. На следующий  день  у  Джулии  был  дневной  спектакль,
назавтра после этого она была куда-то приглашена, но, расставаясь,  они  с
Чарлзом договорились опять встретиться в пятницу и  после  ленча  пойти  в
галерею Тейта.
   Несколько дней спустя Майкл сообщил Джулии, что пригласил для участия в
новой пьесе Эвис Крайтон.
   - По внешности она прекрасно  подходит  к  роли,  в  этом  нет  никаких
сомнений, она будет хорошо оттенять тебя. Беру ее на основании твоих слов.
   На следующее утро ей позвонили из цокольного этажа и  сказали,  что  на
проводе мистер Феннел. Джулии показалось, что у нее остановилось сердце.
   - Соедините меня с ним.
   - Джулия, я хотел тебе сказать: Майкл пригласил Эвис.
   - Да, я знаю.
   - Он сказал, что берет ее по твоей рекомендации. Ты молодец!
   Джулия - сердце ее теперь билось с  частотой  ста  ударов  в  минуту  -
постаралась овладеть своим голосом.
   - Ах, не болтай чепухи, - весело засмеялась она. - Я же тебе  говорила,
что все будет в порядке.
   - Я страшно рад, что все уладилось. Она взяла роль, судя о  ней  только
по тому, что  я  ей  рассказывал.  Обычно  она  не  соглашается,  пока  не
прочитает всю пьесу.
   Хорошо, что он не видел в ту минуту лица Джулии. Ей  бы  хотелось  едко
ответить ему, что, когда они приглашают третьеразрядную  актрису,  они  не
имеют обыкновения давать ей для ознакомления всю пьесу,  но  вместо  этого
она произнесла чуть ли не извиняющимся тоном:
   - Ну, я думаю, роль ей понравится. Как  по-твоему?  Это  очень  хорошая
роль.
   - И знаешь, уж Эвис выжмет из нее  все  что  можно.  Я  уверен,  о  ней
заговорят.
   Джулия еле дух перевела.
   - Это будет  чудесно.  Я  имею  в  виду,  это  поможет  ей  выплыть  на
поверхность.
   - Да, я тоже ей говорил. Послушай, когда мы встретимся?
   - Я тебе позвоню, ладно? Такая досада, у меня куча приглашений  на  все
эти дни...
   - Ты ведь не собираешься бросить меня только потому...
   Джулия засмеялась низким, хрипловатым смехом, тем самым смехом, который
так восхищал зрителей.
   - Ну, не будь дурачком. О боже, у меня переливается ванна. До свидания,
милый.
   Джулия  положила  трубку.  Звук  его  голоса!  Боль   в   сердце   была
невыносимой. Сидя на постели, Джулия качалась от муки взад-вперед.
   "Что мне делать? Что мне делать?"
   Она надеялась, что сумеет справиться  с  собой,  и  вот  этот  короткий
дурацкий разговор показал, как она ошибалась - она по-прежнему его  любит.
Она хочет его. Она тоскует по нем. Она не может без него жить.
   "Я никогда себя не переборю", - простонала Джулия.
   И снова единственным прибежищем для нее был  театр.  По  иронии  судьбы
главная сцена пьесы, в которой она тогда играла, сцена, которой вся  пьеса
была обязана своим успехом, изображала расставание любовников. Спору  нет,
расставались они из чувства долга, и в пьесе Джулия приносила свою любовь,
свои мечты о счастье и все, что было ей дорого, на алтарь чести. Эта сцена
сразу привлекла Джулию. Она всегда была в ней очень трогательна. А  сейчас
Джулия вложила в нее всю муку души; не у героини  ее  разбивалось  сердце,
оно разбивалось на глазах у зрителей у самой Джулии. В жизни она  пыталась
подавить страсть, которая - она сама это знала - была смешна и  недостойна
ее, она ожесточала себя, чтобы  как  можно  меньше  думать  о  злосчастном
юноше, который вызвал в ней такую бурю; но когда  она  играла  эту  сцену,
Джулия отпускала вожжи и давала себе волю. Она была в  отчаянии  от  своей
потери, и та любовь, которую она изливала  на  партнера,  была  страстная,
всепоглощающая  любовь,  которую  она  по-прежнему  испытывала   к   Тому.
Перспектива  пустой  жизни,  перед  которой  стояла  героиня  пьесы,   это
перспектива ее собственной жизни. Джулии казалось, что никогда еще она  не
играла так великолепно. Хоть это ее утешало.
   "Господи, ради того, чтобы так играть, стоит и помучиться".
   Никогда еще она до такой степени не вкладывала в роль самое себя.
   Однажды вечером, неделю или две спустя, когда  Джулия  вернулась  после
конца спектакля в уборную, вымотанная столь бурным проявлением чувств,  но
торжествующая, так как вызывали ее без конца, она неожиданно обнаружила  у
себя Майкла.
   - Привет. Ты был в зале?
   - Да.
   - Но ты же был в театре несколько дней назад.
   - Да, я смотрю спектакль с начала до  конца  вот  уже  четвертый  вечер
подряд.
   Джулия принялась раздеваться. Майкл поднялся с  кресла  и  стал  шагать
взад-вперед по комнате. Джулия взглянула на него: он хмурился.
   - В чем дело?
   - Это я и хотел бы узнать.
   Джулия вздрогнула.  У  нее  пронеслась  мысль,  что  он  опять  услышал
какие-нибудь разговоры о Томе.
   - Куда запропастилась Эви, черт ее подери? - спросила она.
   - Я попросил ее выйти. Я  хочу  тебе  кое-что  сказать,  Джулия.  И  не
устраивай мне истерики. Тебе придется выслушать меня.
   У Джулии побежали по спине мурашки.
   - Ну ладно, выкладывай.
   - До меня кое-что дошло, и я решил  сам  разобраться,  что  происходит.
Сперва  я  думал,  что  это  случайность.  Вот  почему  я   молчал,   пока
окончательно не убедился. Что с тобой, Джулия?
   - Со мной?
   - Да. Почему ты так отвратительно играешь?
   - Что? - вот уж чего она не ожидала. В ее глазах засверкали  молнии.  -
Дурак несчастный, да я в жизни не играла лучше!
   - Ерунда. Ты играешь чертовски плохо.
   Джулия вздохнула с облегчением - слава богу, речь не о Томе,  но  слова
Майкла были так смехотворны, что, как ни была Джулия сердита, она невольно
рассмеялась.
   - Ты просто идиот, ты сам не понимаешь, что городишь. Чего я не знаю об
актерском мастерстве, того и знать не надо. А что знаешь  ты?  Только  то,
чему я тебя научила. Если из тебя и вышел толк, так лишь благодаря мне.  В
конце концов, чтобы узнать, каков пудинг,  надо  его  отведать:  судят  по
результатам. Ты слышал, сколько раз меня сегодня вызывали? За  все  время,
что идет пьеса, она не имела такого успеха.
   - Все это мне известно. Публика - куча ослов. Если ты вопишь, визжишь и
размахиваешь руками,  всегда  найдутся  дураки,  которые  будут  орать  до
хрипоты. Так, как играла ты эти последние  дни,  играют  бродячие  актеры.
Фальшиво от начала до конца.
   - Фальшиво? Но я прочувствовала каждое слово!
   - Мне неважно, что ты чувствовала. Ты утрировала, ты  переигрывала,  не
было момента, чтобы ты звучала убедительно.  Такой  бездарной  игры  я  не
видел за всю свою жизнь.
   - Свинья чертова! Как ты смеешь так со мной говорить?! Сам ты бездарь!
   Взмахнув рукой. Джулия закатила ему звонкую пощечину. Майкл улыбнулся.
   - Можешь меня бить, можешь меня ругать, можешь вопить, как сумасшедшая,
но факт остается фактом - твоя  игра  никуда  не  годится.  Я  не  намерен
начинать репетиции "Нынешних времен", пока ты не придешь в форму.
   - Тогда найди кого-нибудь, кто исполнит эту роль лучше меня.
   - Не болтай глупости, Джулия. Сам я, возможно, и не очень хороший актер
и никогда этого о себе не думал, но хорошую игру от плохой отличить  могу.
И больше того - нет такого, чего бы я не знал о тебе. В субботу  я  повешу
извещение о том, что мы закрываемся, и хочу, чтобы ты сразу же  уехала  за
границу. Мы выпустим "Нынешние времена" осенью.
   Спокойный, решительный тон  Майкла  утихомирил  Джулию.  Действительно,
когда речь шла об ее игре, Майкл знал о ней все.
   - Это правда, что я плохо играла?
   - Чудовищно.
   Джулия задумалась. Она поняла, что произошло. Она  не  сумела  сдержать
свои эмоции, она выражала свои чувства. По спине у Джулии  опять  побежали
мурашки. Это было серьезно. Разбитое сердце и прочее - все это  прекрасно,
но если это отражается на ее искусстве... Нет, нет,  нет.  Дело  принимает
совсем другой оборот! Ее игра важней любого романа на свете.
   - Я постараюсь взять себя в руки.
   - Что толку насиловать себя? Ты очень устала. Это моя вина. Я давно уже
должен был заставить тебя уехать в отпуск.  Тебе  необходимо  как  следует
отдохнуть.
   - А как же театр?
   - Если мне не удастся сдать помещение,  я  возобновлю  какую-нибудь  из
старых пьес, в которых у меня есть роль. Например, "Сердца -  козыри".  Ты
всегда терпеть ее не могла.
   - Все говорят, что сезон будет очень неудачный. От старой пьесы многого
не дождешься. Если я не буду участвовать, ты ничего не заработаешь.
   - Неважно. Главное - твое здоровье.
   - О боже! - вскричала Джулия. - Не будь  так  великодушен.  Я  не  могу
этого вынести.
   Неожиданно она разразилась бурными рыданиями.
   - Любимая!
   Майкл обнял ее, усадил на диван, сел рядом. Она  отчаянно  прильнула  к
нему.
   - Ты так добр ко мне,  Майкл.  Я  ненавижу  себя.  Я  -  скотина,  я  -
потаскуха, я - чертова сука, я - дрянь до мозга костей!..
   - Вполне возможно, - улыбнулся Майкл, - но  факт  остается  фактом:  ты
очень хорошая актриса.
   - Не представляю, как у тебя хватает на меня терпения. Я так  мерзко  с
тобой обращаюсь. Ты такой замечательный, а я бессердечно принимаю все твои
жертвы.
   - Полно, милая, не говори вещей, о которых сама будешь жалеть.  Смотри,
как бы я потом не поставил их тебе в строку.
   Нежность Майкла растрогала Джулию, и она горько корила себя за то,  что
так плохо относилась к нему все эти годы.
   - Слава богу, у меня есть ты. Что бы я без тебя делала?
   - Тебе не придется быть без меня.
   Майкл крепко ее обнимал, и хотя Джулия все еще  всхлипывала,  ей  стало
полегче.
   - Прости, что я так грубо говорила сейчас с тобой.
   - Ну что ты, любимая.
   - Ты правда думаешь, что я - плохая актриса?
   - Дузе в подметки тебе не годится.
   - Ты честно так считаешь? Дай мне твой носовой платок.  Ты  никогда  не
видел Сары Бернар?
   - Нет.
   - Она играла очень аффектированно.
   Они посидели немного молча, и постепенно у Джулии  стало  спокойнее  на
душе. Сердце ее захлестнула волна любви к Майклу.
   - Ты все еще самый красивый мужчина в Англии,  -  тихонько  проговорила
она наконец. - Никто меня в этом не переубедит.
   Она почувствовала, что он втянул живот и выдвинул подбородок, и на этот
раз ей это показалось умилительным.
   - Ты прав. Я совершенно вымоталась. У  меня  ужасное  настроение.  Меня
словно выпотрошили. Мне действительно надо уехать, только  это  и  поможет
мне.


Глава 23 далее…